В ходе встречи, мы расспросили  Ивана Бакая о личном военном пути и его работе в Ассоциации.

Иван, что  лично вам нравится в работе в Ассоциации ветеранов СВО Москвы?
Банально то, что у нас есть какая-то возможность помочь людям. Реально. Хотя у нас не так много инструментов есть, нет полномочий каких-то широких. Но мы со многими людьми взаимодействуем. Нас знают. Мы можем на личном контакте какие-то вещи решить, посоветовать, поспособствовать, скоординировать человека.

Можете конкретный какой-нибудь случай вспомнить, который особенно запомнился?
Да, расскажу то, что произошло в канун нового года! Один из наших координаторов был на связи с матерью погибшего, как раз из категории ЧВК. Не со всех сторон социально обеспеченных, ей банально не был положен подарок к Новому году. Но подарки для ветеранов у нас есть, в том числе для нас самих. Он взял свой подарок и повез ей. Вот это я и называю иметь возможность помочь. Самому проявить инициативу, смекалку, все что угодно. Взять и сделать. То есть это очень маленькое дело в огромном море горя и обездоленных людей, но если ты вычерпал хотя бы ложку из него, то я считаю, ты уже прожил день не зря.
Еще запомнившийся случай, уже из моего личного опыта. Одну мать погибшего, третирует бывшая невестка, вплоть до суда. Я вник в ситуацию и отправил в организацию, которая занимается семьями и может дать юр. консультацию по такому нестандартному делу. Далее ей помощь окажут.
Такие моменты возможны, если действительно проникнуться. Для того, чтобы сделать какое-то добро, не имея большого ресурса, нужно желание. Без этого никуда. Нужна инициатива.
Какое будущее у вашей Ассоциации?
Для начала отметим исходную точку. Сейчас Ассоциация представляет собой общественную организацию, объеденяющуюветеранов Москвы. О нас знают многие из тех, кто посещает Единый центр поддержки участников СВО и членов их семей, но этого недостаточно.
Надеюсь, что о нас будут узнавать все больше людей. Что они будут приходить к нам и осознавать, что наша работа нам на самом деле очень нужна и в первую очередь нужна им самим. И будут не только требовать от нас, но и помогать нам, то есть вливаться в эту работу.
Сейчас огромное количество возможностей освоить еще одну профессию, переучиться, попробовать себя в новом деле.  У нас, например, огромная нехватка людей в образовании, военно-патриотической работе, медицине на самых разных позициях. И если человек хочет дальше служить Родине, у него есть эта возможность. Здесь есть центр занятости, целый отдел. Кого-то мы направляем туда, кому-то пытаемся помочь по-другому. Например, для спецконтингента, тоже бывают вакансии. Многие ветераны у кого уже есть свой бизнес, приглашают таких людей к себе через нас, даже несмотря на какие-то пятна биографии.
Сталкиваетесь ли вы в своей работе с негативом?
Бывает, хотя не часто. Дело в том, что человек приходя к нам быстро понимает, что мы такие же ветераны и отлично его понимаем и в на самом деле пытаемся помочь, а мы не просто сидим тут для галочки. Но, конечно, бывают люди, которые проецируют злобу или боль и на нас в том числе.
Получается проецируют, на тех, кто больше всего хотел бы помочь?
Да. Иногда больно видеть, как обычные сотрудники Центра, а это чаще всего женщины принимают на себя негатив. Хотя все мы понимаем, что сотрудница на стойке информации не отвечает за принятие законов. Я считаю, это неправильно, хотя и понимаю, что бывают серьёзные обиды и действительно есть посттравматический синдром, а это страшная вещь.
И все же человек всегда должен сохранять лицо, особенно мужчина, особенно ветеран. То есть человек, который защищал этих людей там, не должен стереть полностью свой образ здесь своим поведением. Это мое личное мнение. Учителя, так скажем, и люди, которые мне прививали в жизни какие-то принципы, сами воевали в различных войнах, раньше считали именно так.

Интересный вопрос «образ ветерана», если раньше в глазах большинства людей — это был человек в возрасте, то сейчас многим из ветеранов нет и 25 лет. Как вы думаете какой отпечаток это накладывает на взаимодействие общества и ветеранов?
Да, интересный вопрос. Легко принимать и уважать ветеранов ВОВ, которых мало. Но сейчас все больше и больше людей будут возвращаться с СВО. Доля молодых ветеранов будет расти, многие из них вернуться с тяжелыми ранениями, которые будут несовместимы с дальнейшей службой. Вопрос интеграции их в мирную жизнь встанет еще более остро. На мой взгляд, должна проводиться большая системная работа. Необходимо формировать положительный и вместе с тем реальный образ ветерана СВО. Во всевозможных СМИ, в первую очередь, но это далеко не все. раз. Предстоит и среди самих ветеранов СВО сформировать правильный шаблон, как себя нужно вести, когда ты вернулся из зоны боевых действий. Условно, когдаты вернулся в мирную жизнь, ты не должен валяться пьяный на вокзале, не должен пугать людей.
А может это обществу нужно с пониманием отнестись к людям, положившим свое здоровье на его защиту? И понять, что настоящие живые люди- это не супергерои, а такие же обычные со своими слабостями, но вот толькопрошедшие через ад?
Нет, поваляться пьяным вообще крайне сомнительная идея, но учитывая все обстоятельства, это можно понять, когда это происходит, например, дома, вне поля зрения других людей. Опять же, я понимаю, что сейчас времена сильно изменились, но, если мы возьмем опыт ветеранов Великой Отечественной войны, которых вернулось очень много, они прошли через невероятно тяжелую войну, и кто бы что ни говорил, пока все еще СВО далеко до Великой Отечественной войны и по масштабам, и по значимостиотдельных сражений, то есть по вовлечению в целом народапо многим показателям. Хотя понятно, что изменились средства огневого поражения с точки зрения технической, многие вещи поменялись. Но тем не менее, тогда люди отвоевали, победили, вернулись. И не было повальных инцидентов каких-то, которые бы дискредитировали образ русского солдата. Над этим работали многие службы. И в первую очередь сами ветераны цензурировали себя. Понятно, что и с ними бывало всякое, мы не всегда являемся в своей лучшей форме. Но они никогда не ходили в военной форме или с наградами по улице в такие моменты.
Плохо, что сейчас я в первый раз услышал поговорку: «Я плевал — я воевал!». Нельзя этим кичиться.
Есть путь возненавидеть весь мир и просто пытаться каким-то образом каждый день забыться и стереть полностью себе память, сделать «алколоботомию». А есть путь сильныхдухом. И я говорю это не голословно. Есть такой человек — Дмитрий Ющенко ветеран воздушно-десантных войск. Он потерял ногу в 2014 году в ходе боев за Луганский аэропорт. Еще тогда, когда этот конфликт не был, как говорит молодежь, мейнстримом. Он прошел через тяжелые моменты, тогда, когда никакой поддержки не было. Он получил протез, пробивал сам себе технические средства и возможность участия в адаптивном спорте. Дмитрий сделал себя сам полностью и сейчас он подает пример тысячам людей, в том числе и мне.
Впечатляющий пример!
Таких людей не так мало. Люди без одной ноги, без двух ног, рук. Сейчас цифровой век, время высоких технологий и легче свой положительный опыт демонстрировать.
Тут важно понимать, что люди, которые изначально расположены сопереживать, как-то причастными быть горю человека, тому, что он сделал, что он совершил, что он перенёс, они и так помнят эти подвиги. Те, кому плевать, им всё равно, потерял ты палец или ты потерял две ноги. Поэтому здесь нужна позиция, не где ты ждешь сочувствия, а такая, которая сможет вернуть мир в твою душу. Опять же, мне тяжело об этом говорить, потому что я не ампутант, я потерял не так много, у меня всего лишь два кривых пальца осталось. Хотя в свое время я по этому поводу сильно переживал. Потому что когда-то я хорошо владел своим телом, я занимался, много лет отдал спорту, боролся, бился. Конечно, последствия ранения сказываются, но тем не менее, я понимаю, что на самом деле это вообще жалкие вещи.
Одним словом, ерунда, по сравнению с тем, что некоторые люди испытывают. Здесь любой человек, как и всегда, прежде всего борется с собой. И человек с тяжелым ПТСР, тоже борется со собой. Борется со своими страхами.
Страшно остаться одному в этой борьбе, все-таки нужна поддержка государства?
И не только государства, а в целом народа. Есть такой человек Владимир Грубник, кстати, он тоже очень много знает о борьбе и о лишениях на этом пути. Он с 2014 года был в Одесском подполье, прошел тюрьму СБУ. Сейчас он занимается гуманитарной помощью и у него есть очень хороший девиз: — «Наши не придут, все наши- это мы». На какие-то вещи государство повлиять просто не может. Есть общество, которое либо примет новые реалии, либо нет. Должна сложиться новая морально-нравственная модель, СВО — это не просто какая-то маленькая локальная война на окраине, а это реально битва за существование Россиикак цивилизации, как государства, как народа и общности. И если мы ее проиграем, то все люди, которые сейчас себя никак не отождествляют с СВО, им будет гораздо хуже, чем сейчас. Вот чем быстрее они это поймут, тем быстрее наступит Победа.

Благодарим за встречу и интервью! Желаем успехов в деле поддержки Ветеранов СВО и членов их семей!